Что случилось с защитниками Мариуполя?

Месяц назад украинский батальон «Азов», укрывавшийся на заводе «Азовсталь» в Мариуполе, получил приказ Киева сдаться российским войскам.

Украинские власти заявили, что это единственный способ спасти жизни защитников Мариуполя, которые два месяца держали оборону под постоянными обстрелами, не имея доступа к предметам первой необходимости. Взятые в плен бойцы рассчитывали вернуться домой в результате обмена пленными, но до сих пор никто из них не освобождён, и о том, что с ними происходит, известно очень мало.

25-летняя Анна Науменко говорит, что не слышала голоса своего мужа с того дня, как он покинул «Азовсталь» в мае. Командир полка «Азов» Денис Прокопенко один раз позвонил своей жене Екатерине вскоре после пленения, разговор длился около 30 секунд. Связь была очень плохой, и они почти не слышали друг друга, но, по словам Екатерины, для неё этот звонок остаётся счастливым воспоминанием. Она услышала, что её муж и его соратники содержатся в удовлетворительных условиях, но понять, может ли Прокопенко свободно высказываться по телефону, было невозможно.

Сейчас родственники бойцов «Азова» утверждают, что, судя по ограниченной информации, которую они получают от переговорщиков, они убеждены, что украинские пленники, находящиеся под защитой международного гуманитарного права, содержатся в плохих условиях, не соответствующих требованиям Женевской конвенции об обращении с военнопленными и заключёнными. «Мы знаем, что изолятор, где они содержатся, переполнен, еда и вода оставляют желать лучшего», – говорится в заявлении Екатерины Прокопенко. «Военнопленные, освобождённые ранее, рассказывают, что подвергались физическим и моральным пыткам», – говорится в заявлении ВСУ.

Около 2500 украинских солдат и командиров, находившихся на «Азовстали», сдались в плен. Более 900 из них служили в батальоне «Азов».

Их передали самопровозглашенной Донецкой народной республике, лидер которой Денис Пушилин недавно заявил о «достаточном объёме материалов для проведения трибунала над украинскими военными», и пообещал провести открытый суд.

Подобный судебный процесс недавно прошёл в ДНР. Трое иностранцев, служивших в украинской армии, были приговорены тогда к смертной казни.

Следственный комитет России заявил, что намерен допросить украинских военных, и сообщалось, что некоторых из них отправляют в Россию. Украинская сторона не смогла подтвердить, все ли украинцы остались в Донецке, на неподконтрольных украинскому правительству территориях. Секретарь СНБО Украины Алексей Данилов, выступая по национальному телевидению, неделю назад заявил, что в обменный процесс вовлечена не только Украина, но и международные организации. Он назвал это «очень деликатным делом», в которое «нельзя вмешиваться».

Украинская сторона говорит, что переговорный процесс строго засекречен, а родственники пленных бойцов опасаются, что про их близких забудут. Они обращаются к иностранным журналистам посетить место содержания пленных, а Международный комитет Красного Креста (МККК), имеющий мандат на посещение украинских пленных, проверить условия их содержания. В мае МККК зарегистрировал военных, покидавших завод «Азовсталь», чтобы иметь возможность проследить за их дальнейшей судьбой. Это также было сделано для того, чтобы пленные могли поддерживать связь со своими семьями, заявили тогда сотрудники МККК.

Люди смогли выяснить, вышлили ли их родственники живыми с «Азовстали», но не более того. Анна Науменко в недавней беседе с Euronews объяснила, что на МККК оказывалось довольно сильное давление со стороны родственников пленных и общества. Колл-центр организации был перегружен. Также был создан онлайн-формуляр для запросов родственников, желающих получить информацию о своих близких, и людей призывали использовать этото формуляр.

По ее словам, такие официальные запросы от родственников очень важны, поскольку позволяют МККК запрашивать разрешение на проверку конкретного заключенного. «Мы сохраняем уверенность, что организация действует и что в скором времени наши близкие будут свободны», – сказала Науменко. «Помните, как было с Тайрой? О её положении в плену вообще не было никакой информации, а потом вдруг она оказалась на свободе. Мы очень надеемся на подобный исход, – добавила она. – Очень важно держать эту ситуацию в центре внимания».